Ну, конечно же, отвечают Конструкторы. Ведь вера без посмертного исполнения ее посулов играет в реальной жизни несравненно большую роль, чем свершения, чем сама трансценденция, которой не предшествует вера…

Это крайне интересная проблема. Она является реальной — то есть разрешимой - только для наблюдателя, находящегося вне данного мира, а точнее — вне обоих миров, естественного и сверхъестественного. Только такой внешний наблюдатель мог бы знать, обоснована вера или нет. Что касается вашего предложения — ввести в «новый мир» чудеса, то мы вынуждены его отвергнуть.

Вас это удивляет? Чудеса не служат подтверждением веры. Они преобразуют её в знание, ибо знание основывается на доступных наблюдению фактах, а такими фактами стали бы тогда чудеса. Ученые превратили бы изучение этих чудес в раздел физики, химии или космогонии, и ничто не изменилось бы, даже если бы ввели туда пророков, движущих горы. Одно дело — узнавать о подобных делах и свершениях из священного писания, в ореоле легенды, а совсем другое — наблюдать их воочию. Можно создать одно из двух: либо мир, который знает о своём «трансцендентном» продолжении, ибо мир, способный верить в трансценденцию, которая то ли существует, то ли нет. Однако убедиться в этом, доказать справедливость того или другого невозможно. Ведь обосновать веру — это значит уничтожить ее, ибо вера есть именно полнейший абсурд и безосновательность, бунт против эмпирического опыта, восторженное упование, сотрясаемое приступами сомнения, тревожное ожидание, а не сытая уверенность с наглядной гарантией в виде чудес. Одним словом, мир с повседневным знанием о трансцендентности, о том, какова она, — это мир без веры.

Станислав Лем, «Сумма технологии». Глава 7 «Сотворение миров»: конструирование трансценденции

Дело не в том, что знание что то там запрещает и мешает жить, зато вера окрыляет. Вот стоит человек на горе, смотрит вниз, и верит, что может полететь. Ему хорошо. Ровно до той поры, когда он решится попробовать. Мы знаем законы физики, и нам этого мечтателя жалко — ясно, что да, полететь он может. Но недолго. Значит ли это, что чистая вера была убита знанием? Отнюдь. Потому что нам известно, полёт всё таки возможен. Только не с помощью веры, а сами знаете, как. Религии и вообще всякие духовности претендуют на то, что помогают человеку легче переносить экзистенциальный кризис. Но они же его предварительно и создали! Наш герой на горе не может не понимать в глубине души, что прыгни он, и станет лепёшкой. А летать страстно хочется. И это сочетание страсти и суровой реальности, вкупе с отсутствием путей реализации мечты, порождает страх, от которого человек пытается избавиться, заглушив его ещё большей верой. Что, в свою очередь, превращает страх просто в ужас. Единственный способ вырваться из этого порочного круга — опора на знания. Но не просто на описание мира, а на постоянный поиск действенных путей осуществить свою мечту. Радостно и легко, без нужды в самообмане.

Студенты МИФИ хотели Rolling Stones, а приехал Табачный Патриарх. Замена признана неудачной.

Да и вообще, вас не тошнит от показательного благочестия власть-гос-предержащих? При том, что подавляющее большинство из нас глубоко и небезосновательно уверено, что к христианскому образу жизни и соблюдению заповедей эти люди имеют отношения не больше, чем Ла-Вей. Но с другой стороны, мирная идеология — это же лучше, чем никакой?

Как всегда, клубок запутанный.