Старожилы, поделитесь: что стоит посмотреть/съесть в этих местах и вокруг них, самое-самое? На всё будет около пары недель, время — июль.

Пока что нашёл вот что. Помимо вездесущих «старых центров города»,

• Кёльн. Собор, забраться на собор, термы, богемный район, старая синагога, фуникулёр над Рейном, возможность сплавать на кораблике на день в сторону Кингсвинтера.
• Амстердам. Музей Ван Гога, музей науки, секс-музей, мадам Тюсо, coffeeshop :), каналы. Смотаться в Zaanse Schans, посмотреть на дамбы. Поехать куда-то на север Нидерландов? Efteling Park нихьт.
• Какие-то небольшие городки по пути?
• Роттердам. Самый большой порт Европы. Больше не знаю. Рядом Дельфт с фарфором и ботиком Петра, Kinderdijk.
• Брюге. Собор.
• Маастрихт, Гент, Брюссель?

Серия «Мои города. Впечатления, заметки, ощущения»
Те образы и чувства, которые остались в памяти.  Субъективные, фрагментарные, целиком мои.

Каир — город безумных водителей, недостроенных домов, тысячи мечетей и Базара. Мои воспоминания об этом огромном городе такие же сумбурные, как и он сам. Мы приехали туда на пару дней с группой наших туристов, пробродили с ними один день, а потом решили отделиться.

Впервые выйдя из отеля мы замерли в шоке перед не такой уж и широкой дорогой. Каир обрушился на нас шумным бибиканьем, бешенным потоком стареньких авто, спешашими во всех направлениях людьми. Перейти дорогу оказалось нетривиальным занятием. Впоследствии мы убедились, что эта ситуация типична для всего Каира. Регулировщики имеют там только право совещательного голоса. Светофоры — тоже. Поэтому горячие арабы, чтобы проехать перекрёсток, смотрят не на traffic light, а на других джигитов. Давят бибикалку и едут.

Звуки Каира — отдельная тема. В городе постоянно что-то звучит. Бибикают в Каире по любому поводу. Как философски объяснил нам провожатый: «Увидят девушку, побибикают, увидят машину, бибикнут. Просто задумаются, бибикнут своим мыслям.» Даже ночью то и дело раздаётся бибик — редкая машина пролетает по шоссе мимо отеля и приветствует его.

Бакшиш — слово, которое вы часто услышите в Египте. Означает «чаевые», но по моему его употребляли и как просто «дай денег». Одного из ребят нашей группы атаковали торговцы, и с криками «презент» вручили ему какую-то балалайку. Обычно, после того как товар оказывается в руках туриста, с него требуют денег. Но тут нашла коса на камень — наш человек знал арабский и хорошо ориентировался в ситуации. «Презент?» — спросил он, — «Тогда я забираю его. Какие деньги, если это презент?». Торговец завозмущался, поднял крик, но парень спокойно сообщил, что сейчас позовёт полицию, и дело было замято. «Не нужна мне эта балалайка», — сказал он, — «но это вопрос принципа! Что они нас дурят?»

«Туристическая и музейная полиция» — страшная угроза для местных. Как нам объяснили, она в большинстве случаев принимает сторону иностранца. Поэтому связываться с ней никто не хочет. И если вас везут не туда, продают не то — можете смело её звать. Часто одно упоминание о ней улаживает дело. Говорю теоретически, так как мы и без полиции прекрасно договаривались со всеми. Хотя иногда это стоило огромных усилий.

Я по прежнему убеждён, что всюду люди хорошие. Хорошие они и в Египте. Но, как и у каждого народа, у них есть свои особенности. Начнём с того, что египтян осталось сильно меньше, чем завоевавших их арабов. Поэтому именно с арабами в основном вы и столкнётесь. Но давайте я буду называть их всех египтянами. Для простоты. Итак, у египтян есть особенности. А именно:

• Они в чём-то простодушные, как дети. Наши дамы в лёгкую динамили и использовали местных, как хотели. Проблема же в том, что после наших дам, египетский мужчина часто потерян для местных. Наши более раскрепощённые, красивые (так мне сказало по меньшей мере четверо египтян).
• С женщинами там неважно. В силу политики Насера и жены Насера в Египте очень суровые условия для женитьбы. Насколько я помню, чтобы женится, мужчина должен предоставить жене залог в размере около ста тысяч долларов. Поправьте меня, кто знает точнее. И при разводе эти деньги отходят к жене. Поэтому женятся там поздно и не все. Остальные… Остальные перебиваются, как могут.
• Соврать для них ничего не стоит. Как нас жестоко пытались надинамить на каждом участке пути — вспоминать грустно. «Мы не можем поселить вас с ваш отель, так как он закрыт из за терроризма». Подходим к ресепшн: «К вам можно поселиться?» — «Конечно!» — «Вы не закрыты?» — «Нет, сэр! Кто вам такое сказал!». Возвращаемся к провожатому: «Зачем соврал?» — «Я не соврал!». Ужас. Но своего мы добивались. Просто надо контролировать ситуацию постоянно и требовать своего. Не обязательно грубо, но жёстко.
• В массе своей они бедные. И они сильно любят деньги. Для их получения очень стараются. Залезть на верблюда — бесплатно, слезть — десять баксов. Пара наших ребят три дня была убеждена, что чаевые там в размере пяти баксов, не меньше. И везде их оставляла. Узнать от нас, что их жестоко вдесятеро обманул гид, ребятам было обидно и грустно. Ещё Египет — единственная страна, где нас обсчитали в официальном обменнике и в МакДональдсе.
• Египтяне часто хорошо знают английский и, особенно, немецкий. Немцев слушаются гораздо больше, чем русских. Причина проста — немцы настаивают на своём, русские — нет.

При учёте этих особенностей, с египтянами вполне можно иметь дело. Наши знакомые возили нас, накуривали кальяном, показывали разные места — просто потому что нам вместе было интересно.

Фотографирование. Специально пишу об этом ввиду специфики Египта. А именно — бедности основной массы населения. Когда мы наводили на что-то фотоаппарат, перед нами тут же, как по повелению волшебной палочки, выстраивалась толпа тех, кто хотел сфотографироваться, а потом стрясти с нас за это фунтики. Поэтому для комфортной незаметной съёмки пользуйтесь ZigView и подобными средствами. А также берите хорошие телевеки, чтобы снимать людей издали.

Базар. Как сказал путешествующий с нами моряк: «В жизни не видел такого количества ненужных мне вещей!». Но Базар — каирская достопримечательность. Когда нам в очередной раз попытались продать какую-то безделушку, а для завязки в сто первый раз спросили: «Where are you coming from?», мы с Диной переглянулись и ответили: «Laputa». «Ye, I love Laputa, I have friends in Laputa» — по инерции среагировал продавец, и начал убеждать нас в том, что лучше этой фигни ничего нет, и цена в двадцать пять долларов — сущий пустяк за это чудо. Мы слушали с пониманием, но отвечали исключительно на тарабарском наречии. В Симороне его называют «ясным», но для араба ничего ясного не было. «Do you speak English?» — напряжённо спросил он. «Yes», — гордо ответили мы, и продолжили общаться на «ясном». В итоге араб применил единственную доступную ему стратегию — демпинг. В конце беседы он продал нам ерундовину за двадцать центов. Возможно он отдал бы нам её и даром, в знак уважения к нашему умению торговаться.

Пирамиды. Ну куда же без них. Быть в Каире и промахнуться мимо пирамид? Жалко. Съездили на них и мы. Даже залезли внутрь по метровой высоты коридорчику. Ничего особенного я не испытал. Наверное потому что там было слишком много туристов и всё было как-то потоково… Забираться на саму пирамиду мы не стали — были наслышаны об историях, как незадачливых туристов снимали сверху с помощью вертолёта. Вверх то лезть проще, чем спускаться.

Алебастр и Пергамент. Обязательные пункты программы, которые зацепили и нас: поделки из алебастра и магазин-фабрика пергаментов. Упоминаю о них только из за одной истории. Когда мы скучали и ждали остальных на алебастровой фабрике, к нам подвалил пацан и стал впаривать очередного плохо сделанного скарабея. Поскольку он сделал это уже в пятый раз и в пятый раз сделал это весьма навязчиво, я решил, что заслуживаю сатисфакции. «Вот ты предлагаешь нам алебастр. А знаешь, как будет "алебастр" по русски?», — спросил я его на английском. Конечно же он хотел знать. «Запомни: "алебастр" по русски будет "аляповатый камень". Запомнил? Произнеси!». Жизнерадостный парень повторил по буквам и пошёл опробовать новое знание. «Кюпи аляповяты камен!», — требовал он от русского, схватив его за рукав. «Аляповатый? Да, пожалуй.», — соглашался тот, но от покупки почему-то отказывался. Я чувствовал себя отомщённым.

Мечети. Вот это в Каире меня поразило. Мечети потрясающей красоты, тысячи мечетей.

Мы посетили только парочку, но наверное можно смело брать недельный тур только чтобы посмотреть там мечети. Маленькие, средние, огромные. Старые, не очень старые, новые. Разной формы, а главное — с совершенно разным духом.

В мечети Ar Rifai огромной высоты купола, а сверху свисают на длинных цепях светильники.  Мы восхищённо бродили под ними, в то время как несколько человек из нашей группы с гиканьем залезли на минарет (так это кажется называется?) и стали там фотографироваться. Мне было стыдно… Как дикари, право слово. Как ни странно, сами мусульмане никак не высказали своего неудовольствия. Видимо привыкли и не обращали внимание на «туристас».

Египетский Музей. Он не такой уж большой, но нам показался любопытным. Только есть маленький секрет. Если хотите его посетить, езжайте в него отдельно от группы, во второй половине дня. По неизвестной нам причине, гиды везут туда всех утром и там столпотворение. А во второй половине дня пусто и спокойно. И можно задёшево нанять индивидуального гида на любом языке. Одно из впечатлений от музея — трупохранилище. Очень много мумий, очень много кусков мумий. Целые залы мумий. А Тутанхамон оказался вовсе не умён. Просто его могила была хитро запрятана и её не разграбили. Поэтому его бренное тело попало в руки археологов нетронутым, со всеми украшениями. В остальном, Тутанхамон ничем во время своего правления не отличился. В отличие от того же Энхатона (Аменхотепа IV), чья скульптура также есть в музее. Огромное количество интересностей было вывезено из Египта англичанами, французами и примкнувшими странами, поэтому что сумели собрать в Египетском Музее, то сумели.

Ночь и метро. «Ну когда ещё мы сюда вернёмся», — подумали мы с Диной и после ужина вместо сна пошли сами гулять по городу. В ночь. В первую очередь следовало найти метро. Прохожие охотно реагировали на вопрос: «where is metro?» и показывали направление, но вывели нас не к метро, а к «Metro» — супермаркету. Но в итоге мы нашли вход в subway и хорошо погуляли по пустым ночным улочкам центра. Возвращаясь обратно в отель, мы свернули на набережную Нила, перелезли через забор и оказались в другом мире. Какие-то шалаши, палатки, костры… Пока мы, опешив, всё это рассматривали, к нам подошёл какой-то бомж и очень вежливо показал нам, как выйти отсюда. Явно там не очень хотели видеть каких-то туристов, это был свой мир.

Копты. В Каире есть коптский район. Коптская Православная Церковь — специфическая и древняя. Район интересный, множество маленьких улочек, церкви чем-то похожи на католические — там есть скамьи и проповедь ведётся с небольшой трибуны сбоку. На одной из церквей висит фреска, изображающая Георгия-Победоносца. Я даже и не ожидал его там встретить. Где-то там есть подвал, где Иисус и Дева Мария скрывались, когда жили в Каире. Иконы и мозаики там в неповторимом египетском стиле.

Запомнилась ещё одна вещь — при входе в район стояли лотки, с которых торговали религиозной литературой. А чтобы святое место не пустовало, рядом с Библией и распятиями стояли на продажу комиксы и Playboy. Деньги-деньги…

За пределами Каира. Поскольку я вряд ли буду писать отдельные статьи про другие города Египта, а интересные вещи с нами приключались и там, я решил вкратце упомянуть кое-что здесь.

Поезд и Корабль. Вдоль Нила ходят поезда. Поезда с именами. Сейчас уже прошло много времени и я не очень помню, как назывался наш. Мне почему-то кажется, что «Восточный экспресс», но может быть это воспоминания от романа Агаты Кристи. Вначале нас не хотели сажать на этот поезд, ссылаясь на терроризм. Но с криками мы настояли на своём — уплочено! — и счастливые погрузились в двухместное купе. В каждое купе проводник принёс цветок, но так как в остальных купе оказались только мужчины, все они вручили свои цветы Дине, и у неё оказался целый букет. А ночью я не сумел отключить кондиционер (Египет ведь!), и наутро люто простудился. Когда мы погрузились на параход в Люксоре, температура у меня была уже под сорок. Глупо в отпуске, да? Я лежал на кровати в каюте, а Дина не знала, как меня уже лечить. Но нас спас Андрей Матиашвили — пожилой грузин, в России старший лоцман Мурманского порта. По английски он не говорил, но египтяне его всё равно понимали и боялись, как огня — уж очень он был доминантен. Андрей взял Дину, они спустились в бар и взяли водки. Любопытный бармен спросил: «зачем с собой?» и ему ответили: «чтобы растирать». Бармен не понял или не поверил, что водку можно использовать таким способом, и правдами-неправдами увязался за Диной и Андреем. Якобы чтобы отнести рюмку с водкой. Я смутно помню его удивлённое лицо и огромные глаза, когда меня начали водкой натирать. Видимо теперь по Нилу будут ходить легенды о том, что русские пьют водку не только ртом, но и кожей. А Андрей всё ворчал: «Тепло у них, вот и не знают. А у нас, как из моря вытащишь человека — первое дело его растереть!». Буквально на следующее утро я уже был почти в норме и отправился по экскурсиям. Водка — рулез.

С Андреем был связан ещё один инциндент. Как флотский человек, он привык сам заправлять себе кровать. Так, как он считал правильным. А ребята на парахоже заправляли по своему. Причём каждый день по разному. То «конвертом», то «кораблик» изобразят… Андрей запретил горничной это делать, но она сказала, что не имеет права не заправлять. Но Андрея было не остановить. С нашей переводческой помощью он добрался до капитана и тот персонально для Андрея издал указ в его каюте кровать не трогать.

Луксор, гиды. Не знаю, как сейчас, но когда там были мы, русскоязычные гиды были плохими. Я имею в виду не произношение, а интересность рассказов, знания, умение работать с группой. Англоговорящие и немецкоговорящие гиды рядом были куда интереснее и мы часто присоединялись к иностранным группам. А наш… Вначале я пытался записывать на диктофон его рассказ, но быстро прекратил. У нашего гида был рефлекс — каждый раз, когда ему на глаза попадалась фреска или скульптура Озириса, его переклинивало и он начинал: «У нас ф Ехипте есть популярный легенд про Бох Осирис…», и пошло-поехало! Видимо легенда была действительно популярной, уже три тысячи лет возглавляла Топы хит-парадов. Но слушать её в пятый раз было невыносимо. Но однажды, в каком-то заброшенном (а в Египте есть другие?) храме его взгляд упал на фреску, он открыл рот, мы зажмурились, но оказалось, что на этот раз пронесло. «Это Бох Плядородия!» — объявил гордо гид. На фреске был изображён однорукий чувак с огромным лингамом. «Кохда воины ушли фоефать, они оставили этохо челофека ф хороде. Кохда же они фернулись, все женщины были или с тетьми или переменны. Воины схватили этохо челофека и решили каснить ехо. Но женщины фоспротифились, и дети кричали: "Папа!". Но наказать было надо. Поэтому они отрубили ему — как фы думаете, что? — прафильно! Руку.». Я буду помнить эту легенду до конца своих дней.

Rafi. На катерке в перерыве между ныряниями с аквалангом мы обратили внимание на весёлых местных ребят, сидящих с гитарами на верхней палубе. Я попросил гитару поиграть, мы разговорились, познакомились, даже к обоюдному удовольствию устроили небольшой джем-сейшн. Оказалось, что эти ребята — одна из популярнейших в Каире рок-групп. На их концертах побывало наверное 16 миллионов человек. Если не врут. Название я не запомнил, а фотографии остались, увы, только в бумажном виде. Их лидер, колоритный бритоголовый сириец по имени Рафи, узнав, что мы русские, рассказал нам, как он мечтает о русской жене. Но не знает, как её найти. Полные желания помочь, мы взяли его аську и списались с ним из Москвы. Но интересная вещь — очень общительный и весёлый Рафи, как только мы переходили к конкретным действиям (дать объявление в Инете, в журнале), тут же сдувался и на пару недель вообще исчезал из аськи! Вот так оно бывает — и хочется, но как колется!

Долина Мёртвых. Она же Долина Царей. Место, где вначале хоронили фараонов, а потом, в XIX-XX вв эти могилы разрывали и грабили. Именно там нашли Тутанхамона — его захоронение оказалось под уже ранее открытой могилой другого фараона.

Пока мы ехали туда на стареньком автобусе, гид жизнерадостно рассказывал нам, как буквально несколько месяцев назад с гор сошли какие-то моджахеды и расстреляли из пулемётов три автобуса с туристами. Зачем и для чего они это сделали, неизвестно до сих пор, поскольку их загнали в пещеры и перебили до того, как выяснили у них ответ на этот вопрос. А Долина Мёртвых стала мертвее на 83 ни в чём не повинных человека.

Поэтому в Долину мы прибыли в несколько взвинченном настроении. И даже броневичок с пулемётом, стоящий сбоку от стоянки, не очень нас успокоил. Очень уж не хотелось бесславно оправдывать название Долины ценой своих жизней. Но всё обошлось.

Надо сказать, что от Каира до Луксора и Хургады нас возили в сопровождении тяжело вооружённого конвоя. Не так всё там здорово.

Асуанская плотина. Памятник многим нашим соотечественникам, взятка за несостоявшееся строительство коммунизма в Египте, десятилетний подвиг. Когда нам предложили на неё посмотреть, мы хотели отказаться. Ну плотина и плотина… Но оказавшись на ней мы были поражены. Какая она огромная! Я не нашёл ни одной фотографии, которая могла бы передать мои ощущения. Просто поверьте на слово — это впечатляет.

С одной стороны бескрайнее поле воды, с другой — ниточка Нила.

Кстати, говорят, что все крокодилы остались выше по течению, до плотины.

У Египта три основных источника дохода: туризм, Суэцкий канал и продажа электричества соседним странам. Электричество в основном даёт именно Асуанская плотина, построенная нашими. И если знать, что египетских лоцманов первоначально тоже обучали наши, а наших туристов там очень много, понятно, что египетская экономика тесно связана нами.

Рядом с плотиной стоит памятник вечной дружбе народов СССР и Египта. Вокруг должны бить фонтаны, но они давно выключены и всё пересохло…

Side street Renys Medicine Show «Cali to Cairo»

Серия «Мои города. Впечатления, заметки, ощущения»
Те образы и чувства, которые остались в памяти.  Субъективные, фрагментарные, целиком мои.

Фреденсборг — действующая королевская резиденция. Вокруг ухоженный парк. Собственно, написать о Фреденсборге меня побудили четыре воспоминания.

Воспоминание Первое. Кольцо мрачных и не очень мрачных скульптур, провожающих тебя тяжёлым взглядом.

Воспоминание Второе. Вдумчивый, рассудительный Володя почему-то именно Фреденсборг избрал для того, чтобы пробудить в себе Шумахера и Михеля. Результат — на крутом вираже он свалился. Наверное, в первый и единственный раз за всё лето.

Воспоминание Третье. Огромные, сантиметров в семь длиной слизни. Они были повсюду, а особенно заметны они были на дорожках. Возможно именно на таком слизне и поскользнулись колёса Володиного велосипеда.

Воспоминание Четвёртое. Когда мы уже возвращались, моё внимание привлекло дерево сбоку от дороги. А точнее то, что к этому дереву было прислонено — обыкновенная лыжа. Должен сказать, что дело происходило летом, то есть для лыж был явно не сезно. Должно быть, принцесса, убегая с зимнего бала, обронила лыжу. И теперь принц ждёт незнакомку, чтобы примерить ей на ногу лыжный ботинок.

Серия «Мои города. Впечатления, заметки, ощущения»
Те образы и чувства, которые остались в памяти.  Субъективные, фрагментарные, целиком мои.

Копенгаген… Две вещи я знал твёрдо: 1) там есть странное место Христиания, где можно и нужно купить травку; 2) если постараться, в городе можно найти Ма-а-алеьнкую русалочку. Забегая вперяд, скажу, что всё это было исполнено, но город оказался совсем про другое.

С трудом подбираю эпитеты. Лёгкий? Пожалуй, да. Спокойный? Точно. Сытый? Вполне. Деловой? Нет, «бизнесовости», как в Гамбурге не чувствуется. Старинный? Как ни странно, нет. Нет от него ощущения древности, хотя многие строения в полне почтенном возрасте. Модерновый? Категорически нет! Солнечный? Тоже не совсем верно. Копенгаген ощущается и в солнечную и в пасмурную погоду. Мне легко представить, как под моросящий дождь по этим крышам ходит Трубочист, но и солнышко городу к лицу.

И ещё, мне кажется, что город тихо и слегка грустно улыбался мне. Незаметно и тепло.

Описать, какие люди в Копенгагене, не говоря о датчанах вообще, мне сложно. Я слишком мало пробыл в Дании, чтобы научиться отличать копенгагенцев от жителей того же Соро. Мне они кажутся похожими. Есть студенты, везде есть студенты. Они более шумные, но как-то расслабленно. На лицах чувствуются улыбки, даже если улыбок нет. Мне хотелось быть в этом на них похожим, и когда я смотрел в зеркало, мне иногда даже казалось, что получается.

Взрослые датчане более сдержанные, настороженные. К нам негатива не было, но к нам вообще почти не бывает негатива, где бы мы ни были. Мы хорошо относимся к людям, потому что они хорошие. А они хорошие, и хорошо относятся к нам. Но есть тонкости. Например, в Стамбуле турки гораздо сильнее проявляли к нам тёплые чувства, чем немцы в Гамбурге, хотя и те и другие были очень приветливы. Связано с менталитетом, привычками.

Поскольку до этого мы хорошо поездили по Финляндии и Швеции и повидали там аборигенов, мы могли сравнивать обитателей этих трёх скандинавских стран. Финны оказались самыми живыми из всех. Шведы — посерёдке. А датчане… У нас сложилось впечатление, что они добились своего маленького персонального потребительского рая, и теперь боятся за его целостность. Чувствовались три не вполне стыкующиеся вещи: защищённость, опасение за свой мирок, нежелание что-то менять. Финны же ещё трепыхаются. Как то в Стокгольме на главной к нам на главной улице подвалил пьяный мужичок. Мы думали, хотел денег, но он хотел душу. Свою. Нам. Финн, преподаватель истории, чувствовал себя в близком к Финляндии Стокгольме ужасающе одиноким. «Я люблю секс», — грустил он: «Но если я скажу об этом во всеуслышанье, меня распнут. Мы вымираем…». Честно говоря, мы несколько опешили. Потому что всегда считали, что уж с сексом там нормально. Но финн имел в первую очередь отчуждение, невозможность искренне выразить все свои эмоции. Помните Pink Floyd: «The Wall»? Вот эта стена финна и придавила…

Ладно, что-то я отвлёкся от Копенгагена. Хотел про город, а написал про людей. Мне важны люди там, куда я еду, наверное поэтому существенная часть впечатлений от страны — впечатления от людей.

Но я взялся писать про город. Вернусь к нему. Мы въехали в него на автобусе, а часть группы, которая не уместилась, на электричке. Ехали из Мальмо, Швеции по длиннющему Эресуннскому мосту. Фактически, мы переехали из одного кемпинга на шведской территории возле этого в датский, прямо в Копенгагене.

Пока ехали, город показался таким огромным… Поэтому, когда чуть позже мы стартовали на великах из кемпинга, я настраивался на долгий путь. Оказалось, что зря. Конечно, Копенгаген — не маленький, особенно с пригородами. Но до центра мы добрались минут за 20.

Говорят, что Дания — рай для велосипедистов. Дорожки там и вправду классные, но было одно «но». И касалось оно как раз Копенгагена. Это «но» — светофоры. Только мы разгонялись, как бац — красный! Но я осознаю, что светофоры нужны. Потому что гоняют не все, а безопасность важна. В Копенгагене, в отличие от многих других городов, я бы спокойно отпускал ребёнка кататься или ездил бы с ним.

Современное датское искусство я не понимаю и не очень хочу, если честно. Мне и Церетели (не к ночи будь помянут ) хватает. Помню, в Кронберге нас встретил странный перфоманс, посвящённый Власти. Спруты-короли-страшилы, всякий кровавые гнойные мутанты… В общем, самовыразились люди.

Меня специально просили упомянить про интересные места в Копенгагене. Не поручусь за полноту картины, времени на город у нас было мало. Поэтому, следуя духу этой серии, поделюсь личными впечатлениями о том, что было интересно мне. Не в порядке интересности, а в порядке припоминания.

• Скульптура богини Гефионы с быками-сыновьями, которая, по преданию создала Зеландию (тот самый остров, на котором и расположен Копенганен). Она куда интереснее Русалочки, на мой взгляд. И значение её для Дании куда как больше — всё таки дополнительную территорию сделала. Я знаю по меньшей мере две легенды о Гефионе. По одной, земли ей дал то ли Тор, то ли Один за то, что Гефиона исцелила его после битвы с Локи. По второй, землю ей отдал шведский король Гюльфе, который пообещал богине плодородия Гефионе, что он отдаст ей все земли, которые она сможет вспахать за один день. В пользу первой легенды говорит то, что по форме Зеландия очень напоминает большое озеро в цетре Швеции. Говорят, что оттуда и была взята земля для Зеландии.
  А Русалочка — общее место, если честно. Скучно и туристов толпы. Каждый норовит с ней сфоткаться. Ну её.
• Круглая башня (Rundetaarn) со спиральной дорогой внутри. Сандро въехал туда на велосипеде, Пётр I на коне, а Екатерина — на карете. Сандро круче всех. Обязательно заберитесь на крышу и полюбуйтесь видами.
• Церковь Спасителя (Vor Frelsers Kirke). Меня опять тянет на высоту, чего и вам желаю. Вид оттуда даже интереснее, чем с Круглой башни. Не поленитесь, залезьте. Ступенек много, но окупится. Сначала вы пройдёте внутри часового механизма, а потом по спирали вокруг шпиля.
• Новая гавань. Ну что вы, быть в Копенгагене и не зайти в Новую гавань? Не испытать чувство локтя на собственных рёбрах, толкаясь в толпе таких же, как вы? Не поев рыбы в одном из ресторанчиков, если найдёте свободное место? В общем, один раз сходить обязательно стоит.
• Музей Мадам Тюссо. Я вообще поклонник её творчества. Филиал музея в Копенгагене весьма достойный. И не бойтесь сходить в подвал. Там ужасы.
• На кораблике по каналам. Садитесь ближе к борту, чтобы легче было фотографировать. Есть несколько маршрутов, выбирайте смело самый длинный.
• Христиания. У вас три задачи. Первая — полюбоваться на вход с надписью «Вы покидаете Евросоюз» и выход с надписью «Вы вступаете на территорию Евросоюза». Вторая — пройтись/проехаться по всем немногочисленным улочкам и попробовать пофотографировать тайком. Не тайком запрещено. Третья задача: найти драгдиллера и за полтинник купить косяк. Как правило, торговец — раста в характерной майке, сидит возле бочки с котром прямо на центральной улице. Никаких, подчёркиваю, никаких проблем с этим там нет. Абсолютно. Можете смело брать по туристической цене, в пластиковом тубусе. В качестве бонуса, можете поесть в местном кафе и послушать очередной рок-концерт.
• Парки в Копенгагене многочисленны, милы и прибраны. Отлично годятся в качестве промежуточных точек для отдыха между осмотрами достопримечательностей.
• Полюбоваться на старый вокзал. И поездить на местной шикарной электричке в которй есть спецвагоны для велосипедистов.
• Прошвырнуться по старым улочкам и полюбоваться на гулящий народ.
• На главной площади возле вокзала полюбоваться на мутантов, привлекающих внимание к проблемам экологии.
• Получить максимум удовольствия!

Обычно в конце статьи я задаю себе вопрос: вернусь ли я в этот город? В Копенгаген вернусь. И ещё не раз. Я в этом спокойно уверен.

p.s. Несколько дней назад я познакомился с Lisa_B и оказалось, что у неё есть собственная заметка о её впечатлениях от Копенгагена. Почитайте, интересно.

Серия «Мои города. Впечатления, заметки, ощущения»
Те образы и чувства, которые остались в памяти.  Субъективные, фрагментарные, целиком мои.

Моё первое ощущение от Рима — История. Именно с большой буквы. Древний город, ему уже без малого три тысячи лет. Он и сейчас столица страны, но были времена, когда он был Столицей Империи, когда в него вели все дороги, когда другие города и страны почтительно склоняли перед ним голову. И эти времена отпечатались в его каменных стенах.

Буквально каждый дом хранит в себе кусочек прошлого, и итальянцы бережно хранят его, вставляя в рамку и делая подпись. И строя новое прямо поверх старого. Пантеон был построен 18 столетий назад, как «храм всех богов», а через четыреста лет был переделан в христианский «храм всех мучеников». Зачем пропадать хорошему зданию, пусть даже оно и языческое? Такая же судьба постигла многие другие старые храмы. В одной церквушке я видел огороженный кусочек стены с явно языческими рисунками. В этом весь Рим.

Никогда до этого я не интересовался скульптурой. Но в Риме я увидел то, что сделал Микеланжело. Его Моисей невероятен. Как переданы его чувства, когда он вернулся к своему племени и увидел, что они снова поклоняются Золотому Тельцу… А Пьета — как она легка и чиста…

Эти скульптуры — не просто совершенны, не просто застывшие люди. Это эйдосы, выразители чего-то большего, чего-то, стоящего за позами, за техникой исполнения, за мастерством.

Я далёк от религиозной тематики, но здесь Искусство, которое выше наций, выше религий.

Микеланжело поучаствовал и в создании Собора Св. Петра. Пусть даже не всё из запланированного им было сделано, но результат всё равно потрясает.

Я поднял глаза вверх, на купол. По периметру бежал текст на латыни. Сзади неслышно подошла гид. «Как ты думаешь, какой высоты буквы?» — спросила она. «Сантиметров двадцадь», — пркинул я на глазок. «Нет», — она улыбнулась: «Два метра». В этом весь Сан Петри. Всё такое лёгкое, воздушное, не давящее, светлое…

А вход охраняли швейцарцы в очень забавных костюмах, придуманных для них тоже Микеланжало. Честно говоря, если бы не оружие, я бы решил, что это художники. Все эти беретки, оборочки…

Большинство туристов обязательно добредают до Бокка Верита — Уст Истины. Вопреки расхожему мнению, уста ничего не гадают и являются деталью городской канализации. Но по поверью, если положить руку им в рот и соврать, то уста сомкнутся, сделают «хрум» и руку лжеца откусят. Поэтому на этих Устах клялись. Что-то вроде «ответственности за дачу заведомо ложных показаний». Туристы же с ними просто фотографируются, ничего не обещая. Наверное поэтому пока никто не пострадал. Сфотографировался и я.

На отдельной полочке лежат воспоминания о римских водителях. Вы думаете, в Москве анархия? Думаете, что у нас хамят на дорогах? Езжайте в Рим. Он подготовит вас к Каиру, Дели и Пекину. Таксисты шумно ругаются друг с другом, высунув голову из окошка авто прямо на перекрёстке. На узенькой улочке под знаком «парковка запрещена — эвакуатор» стоят машины — в два ряда. Бешеный мопедист ломится на красный, и я еле успеваю спрятаться за столб с пешеходным светофором. Бибиканье, крики — жизнь бурлит. Помните «Римские каникулы» и сумасшедший райд на мопеде? В Риме это повседневность. Когда наша гид хотела перейти дорогу, она повелительно выставляла руку ладонью в сторону потока и шла. Под визг тормозов и вопли водителей. Иначе никак.

Помимо развалин и духа старины Рим связан у меня с фонтанами. Их множество, на каждом логотип опекуна. То есть, не логотип, а герб. «Этот фонтан спонсировал Папа-такой-то. Прошу любить и жаловать!». В каждом сидят люди. Особенно много — в  фонтане Треви. Кажется за ним домик какой-то аристократки, в салоне которой Гоголь впервые публично зачитал свои «Мёртвые души». Вообще, много наших тружеников искусства туда поездило, причём не просто в туры, а вполне серьёзно, почти на ПМЖ.

Сами римляне разные. Вообще, я написал «римляне», и чувствую, что что-то не то. Римляне были другими. А тут — итальянцы, наверное. Шумные, весёлые, экспрессивные… Часто в молодости весьма красивые. Часто после тридцати лет весьма толстые (спасибо мучным блюдам). Северяне, коих много в Венеции, были другими. Спокойнее, флегматичнее. А южане — такие.

В Риме я впервые понял, зачем к спагетти подаётся вилка и ложка. Во первых действительно удобно в ложке наматывать спагетти на вилку. А потом держать ложку снизу, чтобы не капало на скатерть, на штаны и на рубашку. Во вторых, спагетти — это не блюдо. Это основа для блюда. А само блюдо — всеразличные овощи-мясо-морепродукты-сыр во вкусном соусе. И для этого столовая ложка оказывается очень кстати.

И вообще, «паста» очень разнообразна. Есть куча разных видов, форм, составов. В любом уважающем себя ресторане будет с десяток блюд с пастой. Но не увлекайтесь. Я регулярно недооценивал объёмы местных блюд, вследствие чего после обеда идти мне было нелегко.

Говорят, что тот Колизей, который знаем мы, неправильный. Это «младший брат» настоящего Колизея. Который был значимо больше. Но восстановить его уже нельзя, потому что на его месте вырос жилой квартал. Честно говоря, Колизей (тот он или нет) не произвёл на меня особого впечатления. Маленькая разрушенная арена, маленький размер… Те же Лужники несопоставимо больше. Но я хочу туда вернуться ещё раз, постоять в тишине с полуприкрытыми глазами и попытаться перенестись в века величия Рима, когда на этой арене шли жестокие бои, а граждане поднимали и опускали большие пальцы, отмеряя — жить или умереть. Весь Рим — для воображения.

Я привёз оттуда интересный альбом. В нём есть фотографии развалин. А поверх них можно положить плёнку, на которой дорисовано, как эти руины когда-то выглядели. И весь город преображается… Помните, как выглядел Рим в фильме «Гладиатор»? Сейчас он совсем другой. Он будто бы уменьшился, ссохся. Стал суетливее, потерял былую царственность и сокрушающее величее. Но не надо верить первому впечатлению. Старый Рим ещё где-то здесь. Он прячется в тенях, я ловил его краешком глаза, слышал отзвуки цокота копыт от римских колесниц. И вместо пёстрых одежд туристов мне виделись белые тоги патрициев…

Что было и что стало… Была Эллада, мир философов, поэтов, учёных. Был Великий Рим, мировая Империя. А теперь… А теперь от тех времён остались мужчины, танцующие друг с другом и спагетти. И призраки, прячущиеся в развалинах.

Я встретил путника; он шел из стран далеких
И мне сказал: вдали, где вечность сторожит
Пустыни тишину, среди песков глубоких
Обломок статуи распавшейся лежит.
Из полустертых черт сквозит надменный пламень -
Желанье заставлять весь мир себе служить;
Ваятель опытный вложил в бездушный камень
Те страсти, что могли столетья пережить.
И сохранил слова обломок изваянья:
"Я - Озимандия, могучий царь царей!
Взгляните на мои великие деянья,
Владыки всех времен, всех стран и всех морей!"
Кругом нет ничего... Глубокое молчанье...
Пустыня мертвая... И небеса над ней...

Серия «Мои города. Впечатления, заметки, ощущения»
Те образы и чувства, которые остались в памяти.  Субъективные, фрагментарные, целиком мои.

Хельсинки. Город, в котором я даже собирался жить. И может быть ещё поживу. Спокойный, расслабленный, доброжелательный и какой-то открытый. Его построили относительно недавно, на смену старой столице Турку. Поэтому ощущения «историчности» от него нет.

Я был там раз пять — и всё проездом, задерживаясь максимум на день. Половину из этих разов мы колесили по городу на велосипедах, так как и приехали велопутешествовать. Нет, не по Хельсинки — один раз ехали через всю Финляндию, другие разы Хельсинки был плацдармом для «прыжка» в Шведцию и в Данию. Но Хельсинки был узловой точкой всех этих перемещений.

Часто мы прибывали поездом «Лев Толстой» на вокзал и прямо на пероне вдумчиво начинали собирать велосипеды под одобрительные взгляды проходящих финнов.

Водители спокойные и к велосипедистам относятся более чем терпимо. Тому есть несколько причин.

Во первых, почти все водители — тоже велосипедисты. Финляндия вообще очень велосипедная страна. Как и многие другие страны Скандинавии. Молодцы.

Вторая причина — огромные штрафы за причинение нехорошего пешеходам и байкерам. В Финляндии штрафы расчитываются в процентах от годового дохода человека. Нашему туристу за превышение скорости могут насчитать сто евро, а сыну местного магната несколько лет назад насчитали 130,000 евро. Это даже вошло в Книгу Рекордов Гиннесса. Не призываю сделать у нас так же. Умные финны очень долго и тщательно расчитывали планки штрафов, исходя из экспериментов и реального уровня доходов сограждан. Чтобы получилось максимально действенно. А у нас суммы штрафов высасывают сами знаете откуда. Кроме того, в Финляндии несколько более очевиден реальный доход человека, нежели в России.

Третья причина — большая расслабленность и открытость самих финнов по сравнению с нашими «джигитами». Финны могут быть горячими и активными (особенно выпив), но их средний уровень агрессивности значительно ниже нашего. Я даже не мог заставить себя воспринимать его всерьёз, мне казалось, что это просто расслабленные шутки. Конечно же я не рассматриваю всякую гопоту, которая в Хельсинки тоже есть. Хоть её опять же меньше, чем у нас. Помню, мы пили кофе у ларька за вокзалом, а несколько негров шумно общались и пили пиво неподалёку. Допив и обсудив преимущества одних бананов перед другими, они пошли в развалочку вдаль по аллее, а бутылки разбили о мостовую. Причём, дорожка была посыпана песком, и чтобы таки разбить бутылку, брату нашему меньшему пришлось сделать штук пять итераций. Каждый раз бегая за откатившейся далеко бутылкой. Не подумайте, что я расист. Точно такую же картину часто можно увидеть с нашими меньшими братьями белого цвета кожи. Быдло — оно интернационально. Но греет, что в Хельсинки его сильно меньше, чем во многих других городах Европы и Азии.

Финны вообще хорошие ребята. Сейчас, по крайней мере. Раньше было всякое — их концлагеря выжившие заключённые до сих пор вспоминают с ужасом. Но сейчас они — мирные, добрые и спокойные. Готовые помочь. Однажды мы возвращались ночью в кемпинг в Эспоо, неподалёку от Хельсинки. Выехав из него утром в город, я опрометчиво решил, что в качестве карты вполне сгодится сфотографированный мною схематичный план на станции электрички. Ночью же всё предстало совсем в другом свете. Мы спрашивали окружающих, они изо всех сил старались помочь, но они не понимали, куда мы хотим. Финны очень чувствительны к произношению, а мы говорили «Эспоо» немного неправильно. В результате нас «вели» шесть человек, забросив свои дела, совещаясь друг с другом и выбирая для нас дорогу. Очень отзывчивые люди.

Ах да, важная вещь. Если финн предложит вам выпить — не отказывайтесь. Хотя бы пригубите для вида и поблагодарите. «Сухой закон» очень поднял ценность алкоголя в Финляндии, поэтому если финн делится с вами водкой, он предлагает «святое». Не обижайте его.

Не буду много распространяться про достопримечательности. Если там будете, наверняка не пройдёте мимо Церкви в Скале с гиганским медным диском из намотанной проволоки вместо потолка. Завернёте и к памятнику композитору Сибелиусу. Если повезёт, найдёте «ледяной бар», где вино подают в кубках изо льда. «Туристическая информация» в Финляндии замечательная, и вам дружелюбно и подробно расскажут всё и даже нарисуют маршрут на карте — всё совершенно бесплатно. Туристы — гости, а гостей встречают хорошо.

Хельсинки приятны летом, хотя три четверти года там для меня несколько прохладно. Многие такие города построены так, чтобы ветер свободно дул по их улицам. Рыболовство — один из основных промыслов, а от рыбы сильный запах. Вот градостроители и решали проблему, как могли. Как-то зимой, ночью, приехав на поезде из Турку, мы с чемоданами бодро скакали пару километров до хостеля возле порта. И всю дорогу ветер дул в лицо, что добавляло остроты гонке. Спешили мы, так как прошёл слух, что ресепшн у хостеля закрывается в 12, время было 11:40, а мы совсем не хотели ночевать на улице. Забавно, что я не могу сейчас вспомнить, соответствовал ли этот слух действительности. Хостел оказался лучезарным. Чистенький, уютный. В комнатах недостатка не было, поэтому мы втроём жили в шестиместном номере. На столике лежали «правила пользования хостелом». Каждый пункт сопровождался забавной иллюстрацией. Особенно в память запало правило: «В душе можно петь!».

Конечно же я вернусь в Хельсинки. Наверняка скоро, и наверняка много раз.

Серия «Мои города. Впечатления, заметки, ощущения»
Те образы и чувства, которые остались в памяти.  Субъективные, фрагментарные, целиком мои.

Амстердам… Я почти не помню этот город. Мы прилетели в Голландию 18 августа 1991 года. Наверняка некоторые из вас помнят, что это был за день. Только вернувшись в Москву через несколько недель мы узнали, что следующий за нами самолёт уже не выпустили. А так мы пребывали в счастливом неведении относительно событий в родной стране, пока на следующее утро друзья, у которых мы жили, не прибежали к нам с криком: «у вас в стране переворот!».

К нам относились трепетно, как к погорельцам. Спрашивали, какая нам нужна помощь. На улицах я видел, как народ в характерных майках с характерными рисунками скандировал: «Gorbachev! Perestroyka!». Я до сих пор уверен, что мистер Горби приложил руку ко всем этим событиям и особых радостных чувств по поводу его восхваления не испытывал. Но поддержка и тепло были приятны. Особенно если учесть, что мы вообще не понимали, что делать дальше.

Мы жили в Дельфте (или в Гааге? - не помню…), а в Амстердам съездили всего один раз на один день. Помню, много дорог было разрыто, всюду шёл ремонт. Знакомая картина… Ещё было много негров. Говорят впрочем, что то было немного, а много — сейчас. Не знаю, мне страшно об этом думать.

Сильное впечатление на меня произвёл музей мадам Тюссо. Оказалось, что выставка восковых фигур может быть не статичной, а настоящим шоу. Только выбор персонажей мне не очень понравился — много политиков, включая Ленина и Горбачёва. Ну их…

Там я впервые просадил сколько-то гульденов в зале игровых автоматов. Второй раз был в Монте-Карло, где я окончательно убедился, что мне это скучно. А вот видеоигры были интересны. Но труба звала, и мы бросили стрелялки-леталки и отправились плавать на кораблике по каналам. Ничего не помню, кроме холодного ветра и узких домов с треугольными крышами, да балками для подъёма грузов…

Потом были поездки по другим городам, восхищение от велосипедных дорожек и количества велосипедов, а главное — какое-то щемящее чувство расковонности, лёгкости бытия, спокойной уверенности в «завтра». Студенты сидели прямо на камнях площади, легко общались друг с другом, читали книги. Никто не разговаривал на надрыве, никто не ругался насмерть… Я отдыхал душой.

Ещё в Голландии я впервые наелся бананов до состояния «не могу». В СССР бананы были дефицитом. Кто помнит, их покупали зелёными и они дозревали, завёрнутые в газету на антресолях. А в Голландии бананов было полно и они были дешевле, чем яблоки. Друзья удивлялись, почему я так налегаю на эти фрукты, когда рядом есть мандарины, апельсины, яблоки — куча всего лучше и интереснее. «Like monkey» — смеялись они. А я хмыкал и чистил очередной банан. Им не понять!

Перечитал написанное и чувствую, что количество «не помню» несколько зашкаливает. В связи с этим хочу сказать — нет, за всё время в Голландии я ни разу не пыхнул. Не спрашивайте, почему. Сам удивляюсь.

Мы пару раз пытались съездить в Амстердам ещё раз, но не сложилось. Наверное, этот город ждёт, когда я окончательно всё забуду, чтобы отпечататься во мне свежим и новым.

Серия «Мои города. Впечатления, заметки, ощущения»
Те образы и чувства, которые остались в памяти.  Субъективные, фрагментарные, целиком мои.


Улитка Парижа свернулась вокруг Сены, обхватив её каменными спиралями. Париж горд, шумен, кичлив и чем-то похож на Д'Артаньяна. Брусчатка, как и Праге, но более холодная, крупная. Париж хорош в цвету и очень естественен в дождь. Снег ему не идёт. Мне Париж очень нравится, но жить бы там я наверное не хотел.

Я был там три или четыре раза. Но фотографий в цифре нет — только плёнка и бумага. И то, что есть — совсем не выражает те ощущения, которые я хочу передать.

В Париже много арабов. Наверное, за время моего отсутствия, их стало ещё больше. Особенно, если верить фильмам Отара Иоселиани. Про Голландию говорят то же самое.

Некоторым шоком для меня стало отсутствие красивых девушек. Мы даже решили провести эксперимент — сели на скамеечку на Елисейских полях и минут пятнадцать смотрели на прохожих, искали красавиц. Нашил одну, да и та оказалась русской, причём из нашего отеля. Другие стандарты красоты здесь явно не при чём — с рекламных щитов то красавицы на нас смотрят. Говорят, что в Мулен Руж (обязательно сходите) 75% девушек-танцовщиц — русские.

И французская мода очень многим обязана нашим эмигрантам начала XX века. В общем, Россия и Франция связаны очень тесно. Не только совместными войнами.

Французы смешные. Многие из тех, с кем мы общались, очень чванились. «В вашей России…» — и далее ложка-чашка-ведро грязи. Ну и для сравнения разумеется приводили Францию, как куда более совершенную во всех отношениях державу. А через секунду так же упоённо критиковали собственное правительство и глупость других французов. Лучше было не спорить, а просто подождать, пока сменится вектор ругательной фазы.

Наполеон любим и чтим. Французы гордятся тем, что у них был правитель, который почти завоевал мир. «Наполеон самым непобедимым!» — заявила нам экскурсовод. «А Суворов?» — резонно спросили наши. «А Суворов не считается.» — отшила дама: «Сам Наполеон называл его "Демоном войны"!». Ну раз называл…

Весь город полон кафешек, ресторанов и музейчиков. Можно кочевать от интересного места к интересному месту, а по пути пить кофе и вино. Лучшее мороженное готовили на Ситэ — островке, где стоит Нотр Дам. Говорят, что в Париже около сорока тысяч кафе. Для нас это выглядело так: идёт дом, а в нём кафе раз, кафе два, кафе три. За ним второй дом. В нём кафе раз, кафе два, кафе три. Потом третий, и так далее. Вот это конкуренция. Когда (если) в Москве будет такая плотность кафешек, тогда и научатся обслуживать качественно, а не как сейчас.

На Монмартре мы познакомились с русским музыкантом. Он играл там прямо на ступенях. Мы разговорились и он показал нам, как питаться в Париже на 30 франков в день. В арабской шаурмятне под Монмартром мы купили за 25 франков гиганскую шаурму, и к ней за 5 франков банку Кока-колы.

Там же, на Монмартре в тихом закоулочке мы случайно набрели на крохотный музей скульптур моего любимого Сальвадора Дали. Тогда я впервые увидел его Георгия Победоносца и он меня покорил. Чего только в Париже нет…

А Версаль мне показался скучным. Геометрические сады, пустой дворец… Справедливости ради, он не всегда был пустым. Всё из Версаля вынесли во время Революции. Французской Революции, разумеется. И продали нафиг. Или украли. Видите, всё, как у нас. Только чуть раньше, чем у нас. Экскурсовод рассказывала, как зимой благородные шевалье, чтобы не идти на мороз, писали с этой самой парадной лестницы, и как весной все из Версаля перебирались в другую резиденцию, чтобы дворец как следует отмыли. Почему то это сильно врезалось в память.

Парижское метро странно, запутанно, темно, эффективно и удивительно. Город покрывает густая сетка линий — не радиально-кольцевая система, как у нас, а «квадратно-гнездовая», что ли. В результате, вы почти наверняка выберетесь из метро рядом с нужным местом, хоть и сделаете перед этим три пересадки. При нас сами парижане спорили о лучшем маршруте, приводя энергичные аргументы.

Переход на поезд, идущий в противоположном направлении, устроен не очень хорошо. Не как у нас — перешёл перон, и едешь обратно. А там надо перебираться по лестнице, как по переходу. И запросто можешь заблудиться в хитросплетении туннелей. Был какой-то хороший фильм с Рено, где действие происходило в парижской подземке. Очень похоже…

А однажды, когда мы тряслись в вагончике, мимо кресел с бодрой песней пошёл баянист. Тоже русский. Зарабатывает. Нас там много…

Я не упомянул Эйфелеву башню. Впрочем, уже только что упомянул Эйфелеву башню. Даже два раза к этому моменту. Ну и хватит о ней!

Уже который год я собираюсь снова навестить этот город, но обстоятельства всякий раз уводят меня совсем в другие страны и места. Я не сдаюсь, рано или поздно я вернусь Париж. Вернусь, чтобы снова уехать и снова хотеть вернуться.

Серия «Мои города. Впечатления, заметки, ощущения»
Те образы и чувства, которые остались в памяти.  Субъективные, фрагментарные, целиком мои.


Будапешт. Я не хочу писать о нём много. Он интересный, туда стоит съездить. Но у меня лично Будапешт оставил у меня «холодное» ощущение. Есть красивые места, но они не «кучуются», как в других городах, а расположены далеко друг от друга и пока едешь, ощущения уходят. И люди мне показались более отстранёнными, что ли. При том, что с нами все были приветливы и вежливы.

Самые яркие воспоминания… Наверное, токай. Другого такого вина я нигде не пил. И нигде больше я не ел такого хорошего марципана. Вообще до этого я считал, что это мерзость и я её не люблю. Оказывается,  что меня просто всегда тянуло к настоящему. И притянуло.




Другое яркое воспоминание — мучительные расчёты в ресторанах. Чаевые включаются в счёт, причём процент их каждый раз другой. Кто что заказывал, непонятно, кому сколько платить — тоже. Всё посчитали, а итоговая сумма не сходится! И так много раз подряд. Ужас. Будапештцы понимают по английски, но не понимают по английски. С таким языковым барьером я ещё не сталкивался. Вообще, до Будапешта ни в одной стране мира у меня не было коммуникативных проблем. Тут же мои визави кивали, говорили: «Yes», соглашались, но делали всё совершенно по своему. Будто бы и не слышали. Второй «ужас».

Ближе к концу путешествия, мы сидели в хорошеньком ресторанчике напротив оперы. Токай, кофе. Захотелось мороженного. Но мы были не уверены, что оно вкусное. Знаете, как это бывает. В итоге, решили заказать каждому только по одному шарику. «Please, give us icecream. Four balls — one ball for each of us. Four persons — four balls of icecream.» — разъяснили мы официанту, сопровождая числительные показом соответствующего количества пальцев. Официант уверенно сказал: «Yes!», и принёс нам одно мороженное, но четыре (!) ложки к нему. Как в том студенческом анекдоте: «две сосиски и шестнадцать вилок!». Мы сфотографировали это чудо на память и отправили официанта за остальными тремя шариками.


Наверное, пройдёт какое-то время и я захочу в Будапешт снова. Наверное.

Серия «Мои города. Впечатления, заметки, ощущения»
Те образы и чувства, которые остались в памяти.  Субъективные, фрагментарные, целиком мои.


Сумасшедший, шумный Стамбул. Город, в котором отказалась работать моя надёжная внутренняя GPS. В святой уверенности, что мне известен маршрут, я вёл всю нашу компанию в правильном направлении. Заблудиться было невозможно — слева залив, справа залив — всё ясно. Поэтому, когда мы вышли к незнакомому месту, поначалу я не поверил. Но правда оказалась за Стамбулом. Тихо смеясь, город повернул нас вокруг себя, и подсунул совсем другой район.

А ещё… А ещё мы шли ночью по старому городу, недалеко от Ай Софии, было восемь вечера и не было никого. Пусто, тихо и горы мусора. Мы вышли к мосту через Золотой рог и увидели рыбаков. Они ловили рыбу прямо из пролива и весёлые турки жарили её прямо тут же, на раскалённых жаровнях и продавали проходящим мимо.

А ещё… А ещё мы парились с турками в бане и они поддавали почти неразведённым эвкалиптовым маслом, отчего нос и горло полыхали огнём. С трудом мы объяснили им, что так делать неправильно. Потом мы сидели на горячих полках и долго-долго разговаривали на самые разные темы. Помню, как один из турков яростно воскликнул: «I'm not fuckin' arab!». Им очень не хотелось быть связанными со всякими террористами. Пусть даже они тоже мусульмане.

А ещё… А ещё мы сидели в темноте в ресторане нашего отеля. Из окон был виден Босфор, и по нему медленно перемещались огни. Мы сидели и вспоминали, как после Октябрьской Революции сюда хлынула волна наших эмигрантов. Как они переплывали через Босфор и смотрели на уходящий берег, понимая, что никогда не вернутся в Россию. Где-то там пел Вертинский… Мы сидели и тоже пели под тихую гитару старые грустные песни. Всё, что могли вспомнить — вперемешку белогвардейские и красноармейские. Но грустные. Пели и потягивали вино. Официант или кто-то из служащих отеля заглянул к нам — ресторан то был закрыт, но только включил свет. И понимающе выключил снова, когда мы попросили.

Мы спросили знакомых турков — что по их мнению лучше — ракия или водка? Турки подумали и однозначно ответили: «водка». И я так считаю.

Турки часто очень образованы. И если вы отойдёте немного от туристических троп и зазывал «кюпи шюбу!», вы увидите, что турки куда ближе к нам, чем многие европейцы. Они открытые, душевные, честные. Да, любят торговаться. Но у каждого народа есть свои особенности. И это — не худшая из возможных.

Стамбул хорош днём, и совсем другой и тоже хорош ночью. В нём я чувствовал себя безопасно даже в самых пустынных местах, куда мы забредали. И как же отличается азиатская часть Стамбула от европейской…

А по Босфору, по Золотому рогу ходят корабли. Огромные сухогрузы, небольшие паромчики, маленькие юркие катерки. Над всем этим, сменяя друг друга, кружат чайки. Мы возвращались с Принцевых островов и я смотрел на чаек и на пожилого турка. А он… Он задумчиво курил и провожал взглядом птиц. Мысли его были где-то далеко. Мне казалось, что он вспоминал свою молодость, свою первую любовь. Когда он был лёгок и быстр, как эти птицы. И когда впереди было бесконечно много времени. Но как быстро прошла эта бесконечность… И теперь он уже подходит к закату, а чайки всё так же быстры и легки…


Я люблю Стамбул.

Серия «Мои города. Впечатления, заметки, ощущения»
Те образы и чувства, которые остались в памяти.  Субъективные, фрагментарные, целиком мои.

Венеция — маленький очаровательный ларец, шкатулочка, в которой тоненькими бусами проложены улочки и каналы. Она вертикальная, потому что дома высокие, как скалы в ущелье. И очень уютная.

Одно из самых ярких воспоминаний — наш путь по извилистому лабиринту, который вывел нас на просторную пьяццета Сан Марко. Которой владели голуби. Голуби царствовали над всем и всеми. Они даже покушались на святое — на еду со столиков стоящих вокруг площади ресторанчиков. И они не боялись ничего.

А в ресторанчиках играли оркестры. Где-то джаз, где-то классическая музыка. Пока мы шли к собору Сан Марко, музыка наслаивалась и сосуществовала.

Другое воспоминание — каналы. У меня осталось ощущение их недоступности. Нет, по ним можно проплыть, и мы плавали много раз. На гондолах, на катерах. Но всё равно, ощущение осталось. Не из-за запаха (неслабого), не из-за запретов. Просто по воде не ходят. И эти улицы — не улицы. А сами венецианцы считают иначе. Для них это дороги, равноправные с каменными. Чтобы водить катер там тоже нужно сдавать на права.

Вдали в тумане грозно высится собор, возведённый в честь завершения очередной чумы. Он красив, но лучше бы построили общественные бани — было бы больше проку, право слово.

Ночью весь город зажигает светлячков. Нет, я понимаю, что это огни фонарей. Но какие фонари могут быть в ларце? Только светлячки, никак иначе! И шкатулка открывается мне вновь — тихо сияющими бусинками.

Венеция тонет. Но она не успеет исчезнуть, прежде, чем я вернусь туда. Просто не имеет права.

Серия «Мои города. Впечатления, заметки, ощущения»
Те образы и чувства, которые остались в памяти.  Субъективные, фрагментарные, целиком мои.

Intro. В комментариях к статье о моей классификации городов, Нежная_как_Незабудка предложила мне рассказать о моих воспоминаниях и переживаниях, связанных с городами, где я был. Таким образом и появилась эта серия. Я честно претендую на субъективность, ещё раз субъективность, разрозненность, краткость и непоследовательность. Ваши ощущения от этих городов наверняка могут не совпасть с моими. И это здорово!
Для начала я в какой-то мере повторю то, что уже написал про Прагу, Венецию, Париж и Будапешт. И скорее всего я буду возвращаться к этим статьям, чтобы исправить их и дополнить. Итак, «Мои города».

Прага… Один из моих любимых городов. Пёстрая, спокойная и уютная. Она больше, чем венеция, в ней чуть больше пространства и она тёплая, как цвет пива. Там всегда что-то весеннее, даже зимой. Очень легко представить себе Прагу и в цветах и в снегу — и будет одинаково уютно и по домашнему.
Маленькие домики, маленькие камни в брусчатке, очаровательные окошки, узнаваемые крыши и, конечно, мосты.

Кафешки очаровательные. Блюда брутальные и большие. В «Медведке» мы с двумя друзьями заказали «чешскую свадьбу». Блюдо, по меню, на четверых. Неправда оказалась. Минимум на шестерых, да ещё и голодных.

«Вепрево колено» оказалось рулькой. Но вкусной. Порция в «Швейке» — 700 грамм. Что не съедите, заберите с собой. В скверике, как проголодаетесь, употребите.

В Праге мы впервые попробовали абсент. И сделали при этом минимум две большие ошибки. Первая — выпили его на голодный желудок. Вторая — решили, что удачной идеей будет запить абсент чаем. Горячим. Глоток огненным комом провалился в обожжённое горло и облегчения не доставил.

После этого мы два дня не могли вслух произнести «слово на букву "А"», чтобы нас не начало мутить.

Пражский зоопарк большой, но какой-то бестолковый. Территория немаленькая, и интересные места находятся далеко друг от друга. Это вам не Гамбуржский зоопарк (ещё напишу о нём). Зато там мы увидели, как слоник кайфует под душем, а глупые туристы с догом пытаются соблазнить пса на то, чтобы тот полаял на дикобраза. Дог не желал поддаваться на провокации и правильно делал. Дикобразы — не ёжики. Они умеют метать иглы, встряхивая хвостом, как хлыстом. Так что низенький барьер мог бы собачку и не защитить.

Но что порадовало изрядно, так это Технический музей. Обязательно загляните и отведите на него часа четыре. Не меньше. Для ценителей — есть «история велосипеда». И в музее регулярно проходят временные экспозиции. В одно из посещений мы попали на «историю мотоциклов "Харлей Дейвидсон" — от начала, до наших дней». Классно.

Однажды под Новый год мы решили сходить в Пражскую Оперу. На «Летучую Мышь». Но перед этим изрядно поели в «У Флеку». Конечно же вы понимаете, что в Праге «поели» однозначно означает и «попили». А в Опере билеты были на балкончике. Чтобы смотреть представление, надо было перегибаться вниз. Как нам было плохо… Как только нас не вырвало вниз! Кстати, билетов в кассе не было, но всё мигом нашлось у фарцовщика рядом с театром. Хорошо, что мир полон возможностей.

И как мне нравится Пражское искусство… Что-то доброе, светлое, самобытное и слегка, по хорошему, обкурочное. Посмотрите на сайт с чудным названием «kaka.cz». Автор - наша, русская, уехавшая туда. Но очень в чешском духе.

Сегодня я посмотрел «Три Икс» с Вин Дизелем. Фильм — ладно, честный комикс. Но я им не прощу того, что они снимали в Праге, и показали Прагу так плохо. Это оскорбление для города.  Карлов мост получился махоньким, весь город свёлся к гнусному жилищу Дизеля и странному замку Главаря. Ну их, не верьте им. Прага не такая.

Она может стать вашей, но я этого не обещаю. Женщины сами выбирают, чьими они будут. А Прага — женщина. Она может быть заботливой, а может и отвернуться, окатить холодом. Но откройтесь ей, и она откроется вам.

Скоро я буду там снова, и от этого мне очень хорошо.

Бывает, что меня спрашивают, какой город мне больше нравится: нарпимер, Москва или Прага? В зависимости от настроения я либо принимаюсь серьёзно рассуждать, сравнивая плюсы и минусы, либо отшучиваюсь, говоря, что мой идеал — Солнечный город.

Но можно ли вообще сравнивать такие разные города? Подумав, я пришёл к выводу, что вся трудность в том, что это города совершенно разных типов. И что более-менее адекватно сравнивать можно только города, принадлежащие к одному типу. Итак, моя классификация.

Три типа городов

Город из деревни. Это маленькие города, коих большинство. Они произошли от какой-то деревни, в которой была одна центральная улица. То, что сейчас улиц сотни, дела не меняет — всё равно по сути это тот же маленький городок. Nexus на Сицилии, Карловы Вары в Чехии, Канны во Франции и т. п.
Население как правило однотипное и узнаваемое. Его легко отличить от туристов. В ресторанах и кафе обслуживают местные, которые опять же не похожи на приезжих.  Наверняка есть какой-то национальный праздник, вроде «Дня сурка», есть обычаи.
Я в такие города могу с удовольствием приезжать на экскурсии, но жить бы я в них не смог. Уж очень маленький и линейный этот мирок. И событий в нём мало, и темп для меня слишком медленный. Но я понимаю людей, которые там оседают. Там спокойно и стабильно — как в плане людей, так и в плане жизни.



Город из кремля. Будучи дилетантом в архитектуре и градостроительстве, скажу честно — название придумал несколько умозрительно. Это город, который возник либо из небольшого центрального кремля, либо в результате слияния нескольких городов первого типа — из деревень. Характерная особенность — чётко выделенный исторический центр, состоящий из множества уютных улочек. Или неуютных — кому как понравится. Это моя любимая Прага, это Рим, это Венеция, это в какой-то мере Гамбург, и в какой-то мере, Париж. Размер большого города здесь значения не имеет — Большой Париж огромен, Гамбург тоже немаленький, в Каире 17 миллионов человек. Но суть та же — всё вертится вокруг Центра.
События здесь могут быть вполне мирового масштаба, но они не так разнообразны. Например, через какое то время в Праге ты понимаешь, что сходил уже на все выставки, побывал на всех концертах, съездил наконец в Крумлов и что дальше? А дальше — ждать новой выставки (одной или двух), которую все конечно будут обсуждать.
В ресторанах и магазинах обслуживают часто местные, но их уже не так легко выделить на фоне туристов. Но особенности всё равно видны.
Обычаев и чётких правил наверное нет, хотя какая-то «корпоративная культура» присутствует. И есть много легенд и мифов о городе, которые кочуют из путеводителя в путеводитель.
В этих городах я очень люблю бывать и жить какое-то время. Какое-то. Потом мне станет скучно.


Мегаполис. И наконец, последний тип — города-монстры. У них может быть центр с историческими памятниками, как в Москве. А может быть, сам город будет аморфным и странным, как Стамбул. Они огромны, они шумны и темп жизни в них очень высок. Далеко не каждому это подходит. Эти города могли возникнуть и скорее всего возникли из городов второго и первого типа, но уже практически утратили с ними связь. Да, в Москве Кремль. Но это не то же самое, что район вокруг Старой площади в Праге. Это просто ещё один памятник архитектуры. Один из многих.
Их не так много. Лондон, Токио, Нью-Йорк, Москва, Пекин, Мехико — может быть, ещё, я просто про другие толком не знаю. Не уверен про Дели, так как слухи противоречивы. Может быть к ним отностится мой любимый Петербург, но я пристрастен и не буду оценивать.
Обслуживают все, границы между приезжими и местными в подавляющем большинстве случаев не видно. По сути, в этих городах все — гости. Просто некоторые поселились раньше других.
Единой культуры нет, нет и обычаев. Слишком уж все разные и слишком много приезжих. Могут быть общие праздники вроде «Дня города», но это во многом политическое мероприятие. И вместо легенд здесь «мемы». Бродячие идеи-вирусы, распространяющиеся по всем слоям мегаполиса. Они не связаны с историей города, они — просто явление в огромном социуме.
Скорость жизни огромная, событий множество. Вы знаете, сколько сейчас в Стамбуле, Лондоне или в Москве выставок, театров, крупных событий? Никто точно не знает. Но очень много. Я недавно слышал, что Москва и Стамбул считаются одними из самых активных в мире в плане всяческих фестивалей и выставок. Не проверял, но верю. Можно ходить по ним хоть каждый день, и всё равно будет что-то новое. Взгляните на афишу.ру и убедитесь.
В таком городе я родился и живу. Поэтому неудивительно, что такие города и предпочитаю для жизни и что они мне нравятся.
Но расслабиться, отдохнуть душой от бешенного ритма я езжу в другие города…


Конечно же моя классификация весьма условна. Она ни в коей мере не претендует на научность. Легко можно вспомнить города, которые влезают в эту схему с очень большой натяжкой. Есть и промежуточные типы. Но для меня эта типология — удобный способ сравнивать между собой города. Или отказываться от такого сравнения.