Серия «Мои города. Впечатления, заметки, ощущения»
Те образы и чувства, которые остались в памяти.  Субъективные, фрагментарные, целиком мои.

Моё первое ощущение от Рима — История. Именно с большой буквы. Древний город, ему уже без малого три тысячи лет. Он и сейчас столица страны, но были времена, когда он был Столицей Империи, когда в него вели все дороги, когда другие города и страны почтительно склоняли перед ним голову. И эти времена отпечатались в его каменных стенах.

Буквально каждый дом хранит в себе кусочек прошлого, и итальянцы бережно хранят его, вставляя в рамку и делая подпись. И строя новое прямо поверх старого. Пантеон был построен 18 столетий назад, как «храм всех богов», а через четыреста лет был переделан в христианский «храм всех мучеников». Зачем пропадать хорошему зданию, пусть даже оно и языческое? Такая же судьба постигла многие другие старые храмы. В одной церквушке я видел огороженный кусочек стены с явно языческими рисунками. В этом весь Рим.

Никогда до этого я не интересовался скульптурой. Но в Риме я увидел то, что сделал Микеланжело. Его Моисей невероятен. Как переданы его чувства, когда он вернулся к своему племени и увидел, что они снова поклоняются Золотому Тельцу… А Пьета — как она легка и чиста…

Эти скульптуры — не просто совершенны, не просто застывшие люди. Это эйдосы, выразители чего-то большего, чего-то, стоящего за позами, за техникой исполнения, за мастерством.

Я далёк от религиозной тематики, но здесь Искусство, которое выше наций, выше религий.

Микеланжело поучаствовал и в создании Собора Св. Петра. Пусть даже не всё из запланированного им было сделано, но результат всё равно потрясает.

Я поднял глаза вверх, на купол. По периметру бежал текст на латыни. Сзади неслышно подошла гид. «Как ты думаешь, какой высоты буквы?» — спросила она. «Сантиметров двадцадь», — пркинул я на глазок. «Нет», — она улыбнулась: «Два метра». В этом весь Сан Петри. Всё такое лёгкое, воздушное, не давящее, светлое…

А вход охраняли швейцарцы в очень забавных костюмах, придуманных для них тоже Микеланжало. Честно говоря, если бы не оружие, я бы решил, что это художники. Все эти беретки, оборочки…

Большинство туристов обязательно добредают до Бокка Верита — Уст Истины. Вопреки расхожему мнению, уста ничего не гадают и являются деталью городской канализации. Но по поверью, если положить руку им в рот и соврать, то уста сомкнутся, сделают «хрум» и руку лжеца откусят. Поэтому на этих Устах клялись. Что-то вроде «ответственности за дачу заведомо ложных показаний». Туристы же с ними просто фотографируются, ничего не обещая. Наверное поэтому пока никто не пострадал. Сфотографировался и я.

На отдельной полочке лежат воспоминания о римских водителях. Вы думаете, в Москве анархия? Думаете, что у нас хамят на дорогах? Езжайте в Рим. Он подготовит вас к Каиру, Дели и Пекину. Таксисты шумно ругаются друг с другом, высунув голову из окошка авто прямо на перекрёстке. На узенькой улочке под знаком «парковка запрещена — эвакуатор» стоят машины — в два ряда. Бешеный мопедист ломится на красный, и я еле успеваю спрятаться за столб с пешеходным светофором. Бибиканье, крики — жизнь бурлит. Помните «Римские каникулы» и сумасшедший райд на мопеде? В Риме это повседневность. Когда наша гид хотела перейти дорогу, она повелительно выставляла руку ладонью в сторону потока и шла. Под визг тормозов и вопли водителей. Иначе никак.

Помимо развалин и духа старины Рим связан у меня с фонтанами. Их множество, на каждом логотип опекуна. То есть, не логотип, а герб. «Этот фонтан спонсировал Папа-такой-то. Прошу любить и жаловать!». В каждом сидят люди. Особенно много — в  фонтане Треви. Кажется за ним домик какой-то аристократки, в салоне которой Гоголь впервые публично зачитал свои «Мёртвые души». Вообще, много наших тружеников искусства туда поездило, причём не просто в туры, а вполне серьёзно, почти на ПМЖ.

Сами римляне разные. Вообще, я написал «римляне», и чувствую, что что-то не то. Римляне были другими. А тут — итальянцы, наверное. Шумные, весёлые, экспрессивные… Часто в молодости весьма красивые. Часто после тридцати лет весьма толстые (спасибо мучным блюдам). Северяне, коих много в Венеции, были другими. Спокойнее, флегматичнее. А южане — такие.

В Риме я впервые понял, зачем к спагетти подаётся вилка и ложка. Во первых действительно удобно в ложке наматывать спагетти на вилку. А потом держать ложку снизу, чтобы не капало на скатерть, на штаны и на рубашку. Во вторых, спагетти — это не блюдо. Это основа для блюда. А само блюдо — всеразличные овощи-мясо-морепродукты-сыр во вкусном соусе. И для этого столовая ложка оказывается очень кстати.

И вообще, «паста» очень разнообразна. Есть куча разных видов, форм, составов. В любом уважающем себя ресторане будет с десяток блюд с пастой. Но не увлекайтесь. Я регулярно недооценивал объёмы местных блюд, вследствие чего после обеда идти мне было нелегко.

Говорят, что тот Колизей, который знаем мы, неправильный. Это «младший брат» настоящего Колизея. Который был значимо больше. Но восстановить его уже нельзя, потому что на его месте вырос жилой квартал. Честно говоря, Колизей (тот он или нет) не произвёл на меня особого впечатления. Маленькая разрушенная арена, маленький размер… Те же Лужники несопоставимо больше. Но я хочу туда вернуться ещё раз, постоять в тишине с полуприкрытыми глазами и попытаться перенестись в века величия Рима, когда на этой арене шли жестокие бои, а граждане поднимали и опускали большие пальцы, отмеряя — жить или умереть. Весь Рим — для воображения.

Я привёз оттуда интересный альбом. В нём есть фотографии развалин. А поверх них можно положить плёнку, на которой дорисовано, как эти руины когда-то выглядели. И весь город преображается… Помните, как выглядел Рим в фильме «Гладиатор»? Сейчас он совсем другой. Он будто бы уменьшился, ссохся. Стал суетливее, потерял былую царственность и сокрушающее величее. Но не надо верить первому впечатлению. Старый Рим ещё где-то здесь. Он прячется в тенях, я ловил его краешком глаза, слышал отзвуки цокота копыт от римских колесниц. И вместо пёстрых одежд туристов мне виделись белые тоги патрициев…

Что было и что стало… Была Эллада, мир философов, поэтов, учёных. Был Великий Рим, мировая Империя. А теперь… А теперь от тех времён остались мужчины, танцующие друг с другом и спагетти. И призраки, прячущиеся в развалинах.

Я встретил путника; он шел из стран далеких
И мне сказал: вдали, где вечность сторожит
Пустыни тишину, среди песков глубоких
Обломок статуи распавшейся лежит.
Из полустертых черт сквозит надменный пламень -
Желанье заставлять весь мир себе служить;
Ваятель опытный вложил в бездушный камень
Те страсти, что могли столетья пережить.
И сохранил слова обломок изваянья:
"Я - Озимандия, могучий царь царей!
Взгляните на мои великие деянья,
Владыки всех времен, всех стран и всех морей!"
Кругом нет ничего... Глубокое молчанье...
Пустыня мертвая... И небеса над ней...