Задумался, а сам то когда использую в речи иностранные слова? Прикинул, что наверное полезнее рассматривать не отдельно иностранщину, а такую модель.

• Есть основной корпус слов (и значений этих слов, это важное уточнение), используемый русскоговорящими en masse. Если использовать эти слова в таких значениях, у большинства не будет вопросов про их смысл. Хотя может остаться недопонимание про общий смысл фразы. 
• Есть расширенные словари у разных страт, в зависимости от развития. Моя гипотеза: с ростом IQ увеличивается как словарь, так и понимание дополнительных смыслов слов и их сочетаний. Также в круге, уважающем литературу, явно будет использоваться больше слов.
• Словарь специфически расширяется и углубляется в профессиональных группах. Например, «поле» для физика и математика может означать не только место беседы с конём о любви к России, но и некое глобальное явление. Следует добавить, что некоторые слова из этого круга периодически спускаются «в народ», по пути теряя первоначальные смыслы и обрастая какими-то чужими, часто вызывающими оторопь у специалистов. Характерные примеры: «энергия» и «информация». 
• Схоже, отдельные специализированные словари вырабатываются в социальных группах. Феня, арго наркоманов, театралов, программистов, финансистов… Они могут включать в себя как необходимую терминологию, отсутствующую в основном корпусе слов, так и специальные слова — демаркаторы «свой/чужой». Просьба «Можно мне ещё одну касалетку?» за обедом в самолёте вызовет более тёплые чувства, нежели «Дайте мне ещё один обед».
• Стоит отметить неустоявшиеся термины: когда язык сталкивается с явлением, которое в нём не было отражено, начинаются попытки заполнить пробелы за счёт комбинации существующих, но и с помощью иностранных слов. Особенно когда в том языке, откуда заимствуют, именно эта тема развивается давнее, и словарь уже сформировался. Программирование, IT — характерный пример. Ну кто всерьёз будет говорить «печататель» вместо «принтер», а вместо «компьютера» — «вычислитель»? И зачем? (В 80-х в магазине «Электроника» в витрине стояло ни много, ни мало, «устройство печатающее для вывода текстово-графической информации, поступающей в цифровом виде от ЭВМ» — оцените, насколько «принтер» ёмче). Может быть, будь СССР законодателем в области электроники, англоговорящие употребляли бы русские слова. Но не сложилось, и в этом не виноваты ни английский, ни русский языки.
• Под конец, можно вспомнить словотворчество с художественными целями. Поэты-футуристы начала века, или современный замечательный Вилли Мельников: «Грезно-горек на горе Кармель / Недозревший плод самообманго… / Посадил ковчег на кара-мель / Капитан второго бумеранга» (*). А ещё есть дети, наивно склоняющие несклоняемое и спрягающие неспрягаемое.

В этой модели нет необходимости в чётком разделении «иностранное/местное слово». Русский язык достаточно большой и развитый, в нём неизбежно есть заимствования — они, в том числе, делают его богатым. Нет никакого смысла в пароксизме пуризма искать «исконные русские слова», и отказываться от остальных. Атмосферу по совету Михайло Васильича величать колоземицей, Интернет — междусетьем, а президента — уж не знаю, предстоятелем? Да в любом спиче борящегося за чистоту языка будет полно слов с «вражеским происхождением». Взять Жириновского, Путина и их маленьких друзей, выступающих против американизмов и латинизации: «политик», «президент», «депутат», «парламентарий», «лексика» — это только в первом слое. Копнуть глубже, иностранное происхождение есть у слов «кухня» (латынь, древн. нем.), «нормальный» (лат), «информационный» (лат), «федеральный» (лат), «редакция» (лат) — и тысячи их, о которых пуристы в силу невежественности и не подозревают. Подозреваю, что в своё время были люди, которые так же боролись с этими ныне привычными нам словами, и сетовали, что русский язык уничтожается. Но ничего, людей тех уж нет, а язык жив и будет жить.

В текстах есть не только информационная, но и эмоциональная составляющая. Архаизмы, неологизмы, обсценная лексика, всё это задаёт тон. «Пойду в фитнес-центр» и «Нанесу визит в физкультурный кружок». «Мы высоко оцениваем перспективы позитивного судебного решения по нашему вопросу» и «Ты у меня баланду на нарах хлебать будешь!»

Воздействие зависит от тех, кто слушает. «Положь фиговину со стороны загогулины и хренакни со всей дури. А когда чвакнет, отскочь дальше, прикинься ветошью и не отсвечивай» может быть доходчиво, но не очень хорошо воспринято интеллигентной аудиторией. Аналогично, «Высокие инфляционные ожидания вызывают среди определённых слоёв населения рост иррациональный потребления», сказанное перед старушками у подъезда, породит закономерный вопрос, не наркоман ли вы.

Также важна внутренняя согласованность стилей. Если у нас есть «Бриллиантовые дороги в тёмное время суток», то по ним, следуя стилю, должны ехать механизированные и гужевые транспортные средства.

Разумеется, в этой статье я даже не пытался рассмотреть всё бесчисленные варианты и тонкости употребления слов. Мне хочется показать, что задача не в очищении языка, а в соответствии выбранных слов и эмоций целевой аудитории. И тому, что хочется с ней сделать: донести мысль, развить людей, попонтоваться перед ними. Если донести мысль, то всё очевидно. Если развить, то новые термины предъявлять аккуратно и постепенно, поясняя понятными ЦА словами и примерами — а не швырять в лицо, как мокрое полотенце — мол, утритесь. Ну а коль важны понты, то можно себя ни в чём не сдерживать, лишь тщательно следить за реакций слушателей: всё ещё уважают, или уже потешаются?